Во второй половине X в. строгость в отделке рукоятей мечей ULFBERHT’a все более разнообразится включением негеометрических орнаментальных мотивов. Этим путем мастера того периода пытались приспособиться к новым художественным вкусам, а также к появлению конкурирующих с ними мастерских и нарастающему влиянию местных приемов обработки оружия.

Подавляющее большинство мечей выпускалось с уже смонтированными рукоятями, но встречались случаи, когда в Скандинавии привозные клинки монтировались рукоятями, украшенными элементами Jellinge, Mammen и Ringerikestil. При опознании подобных рукоятей следует, однако, проявлять осторожность. 8 мечей с надписями ULFBERHT, из числа изученных в Норвегии, выделялись рукоятями, украшенными негеометрическим орнаментом. Эта особенность побудила проконсультироваться со специалистом по скандинавскому искусству эпохи викингов д-ром С. X. Фуглезанг. Из представленных ей образцов только рукоять одного меча, возможно, типа Т (по Я. Петерсену), из музея «Собрание древних вещей» в Осло (С 3867) Фуглезанг безоговорочно посчитала сделанной в Скандинавии между 925 и 1025 гг. На перекрестье (навершие утрачено) частично сохранилась гравировка чернью по серебру в виде перехваченных лентами зверей (четко видны лапы, илл. 2). По поводу второго «подозрительного» меча, типа R, с рукоятью, на которой виден гравированный ленточный узор по серебряному фону (тот же музей, С 257, илл. 3), Фуглезанг отмечает, что узор рукояти, «возможно, мог быть выполненным в Скандинавии, но диагностически он не содержит ни одного элемента, связанного с основными северными орнаментальными стилями». Изделие она датирует 975–1000 гг.[7] Остальные мечи, по мнению эксперта, вряд ли имеют отношение к художественному ремеслу [118] Скандинавии. Разумеется, мнение д-ра Фуглезанг можно воспринимать как дискуссионное и опознание мечей с рукоятями, украшенными в местном вкусе, следует производить и в дальнейшем. Складывается, однако, впечатление, что монтировка собственными рукоятями привозных клинков не носила массового характера. Речь, по-видимому, идет о социально ограниченной заказной работе, связанной не только с ювелирной отделкой оружия, но и с индивидуальной подгонкой рукояти к кисти руки его владельца.
Илл. 2

Илл. 2. Хутор Ёстре Хен, коммуна Станге, область Хедмарк. Музей собрания древних вещей, Осло (С 3867). Рис. А. Кирпичникова

Клеймо ULFBERHT наводилось четкими буквами латинского капитального шрифта. Надпись располагалась в верхней трети дола меча, обычно ее длина составляла 14–16 см (редко больше). Высота букв, равновеликих ширине дола, была 1,9–2,7 см. Имя, воспроизведенное на мече, было заметно издали, явно чтобы привлечь внимание покупателя или заказчика. Зона подписи соответствовала на обороте клинка знаку из перекрещенных полос и обрамляющих их столбиков. Знаки варьировались, но в большинстве отличались линейно-геометрическим характером. Назначение композиции — служить составной частью клейма. Возможно, что подобные выкладки означали и ремесленное тавро, и торговую марку.

По своему начертанию надписи несколько различаются формой букв, иногда их последовательностью и сочетанием со знаком креста. Это можно объяснить «почерком» того или иного клинкового писца, а также разновременностью самих предметов. Даже в пределах одной партии изделия по своим клеймам и украшениям в деталях разнились друг от друга. Ответственные «узлы» вещи выполняли мастера высшей квалификации, но даже они вряд ли могли создавать два идеально одинаковых произведения, хотя к этому и стремились. При всем том принципиальное устройство оружия и общность стилистического оформления рукоятей определенное время сохранялись и имели устойчивые повторяющиеся черты.

Примерно до середины X в. клинки с именем ULFBERHT, возможно, в ряде регионов преобладали среди других образцов и вызвали местные подражания. Кузнецы европейских стран знали приемы ковки белого оружия и могли их воспроизвести. Однако, как [119] бы ни были искусны местные кузнецы, их подражания по сравнению с оригиналами, как правило, отличались большей схематичностью и огрублением в деталях.

Попытку отделить копии от подлинников на примере мечей с именем ULFBERHT предпринял немецкий ученый А. Гайбиг. Из 120 учтенных им клинков он, основываясь на анализе морфологических, метрических и орфографических признаков их надписей, выделил 37 возможных подражаний. По мнению исследователя, эти подражания могли изготовлять не только в странах, удаленных от франкского государства, но и в нем самом. При этом он указывает, что мы пока не имеем сопоставимых данных о качестве ковки клинков, а сравниваем только их клейма.[8] В подражательных мечах замечены разного рода отклонения, ошибки, нехарактерные фигуры. Опыт Гайбига заслуживает внимания, но, не вдаваясь в подробности, я позволю себе высказать следующие замечания.

К сожалению, поиск отклонений в клинковом письме имеет шаткую базу. Немало мечей группы ULFBERHT опубликованы с недостаточно выявленными и неудовлетворительно зафиксированными клеймами. К тому же не всегда учитывается и сохранность этих клейм. В этом я неоднократно убеждался, проверяя прежние расчистки. К примеру, описанный выше меч из музея в Осло (С 257, илл. 3) содержал двухстороннюю надпись ULFBERHT (в этом отношении случай редчайший, если не уникальный). На рисунке надписи, опубликованном М. Мюллером-Вилле, буквы выглядят наведенными небрежно, некоторые их части отсутствуют вовсе. Из этого Гайбиг заключил, что данный образец является подражательным.[9] Повторное изучение клейма, однако, показало, что обе [120] части надписи созданы вполне профессионально, а составляющие их буквы исполнены безупречно и полностью сохранились. С учетом охарактеризованных С. X. Фуглезанг особых украшений рукояти изделие следует признать вполне оригинальным, позднекаролингского происхождения. Подобные поправки не исключены и по отношению к другим надписям, которые на основании испорченных букв причислены к копиям, а в действительности первоначально были вполне исправными. Трудности в опознании мечей разной выработки заключаются еще и в том, что в надписях оригиналов ошибки допустимы. Такого рода допуски еще предстоит определить. На наш взгляд, в надписях могут отсутствовать конечные знаки. Такие буквы, как, например, L, F, Т, выкладывались в перевернутом виде, также имели место необычные включения в виде костыльных крестов, фигур в виде омеги и т. д. Предположения об изготовлении копий, однако, справедливы, особенно в тех случаях, когда часть букв в начале и середине слова сперва отсутствовала или они искажены и не читаемы, к тому же наведены грубо и неровно. Мечедельцы, работавшие в метрополии, были, думаю, грамотными, и такие оплошности вряд ли допускали.

Важным является здесь сопоставление клейма и рукояти в отношении формы и качества их выработки. Выше говорилось о плотности укладки цветного металла на поверхность навершия и перекрестья. Подражатели данной технике не всегда достигали такой частоты набивки полосок, располагали их более редко. В целом сортировка копий и оригиналов далеко не завершена, она потребует взвешенного учета разнородных признаков и индивидуального анализа каждой вещи. Большинство учтенных мечей группы ULFBERHT ныне кажется подлинно каролингскими, что, впрочем, признает и Гайбиг.

В зоне предполагаемого расположения мастерских ULFBERHT’a практически нет находок, их можно встретить за тысячи километров от метрополии. Судя по нидерландским, шведским и украинским находкам, мечи с прославленной маркой доставлялись в разные места Европы, как штучно, так и партиями по 5–8 экземпляров. Экспорту клинков (наряду с другим вооружением) практически не препятствовали многочисленные запреты (капитулярии 779, 803, 805, 811 гг.) на вывоз военных изделий, время от времени объявлявшиеся во франкском государстве. Производители оружия сбывали свою продукцию купцам профессионалам, чаще всего иностранцам, среди которых, несомненно, были и норманны. Военные грузы доставлялись к побережью Ла-Манша и Северного моря и далее морским путем шли на Север и Восток. В обмен эти купцы привозили сырье или необработанные продукты (металлы, шерсть, шкуры, меха, янтарь). Местные власти такую торговлю поддерживали, поскольку при каждой выгрузке они получали одну десятую стоимости груза.[10] Археология подтверждает направление торговых операций. Концентрация клинковых находок включает регионы, находившиеся в зоне магистральных водных сообщений, по которым купцы и воины возили предметы боевой техники из каролингских пределов в северные [121] и восточные страны, в том числе к скандинавам, балтам, славянам, арабам и византийцам. Часть изделий по пути дальних странствований оседала у разных племен и народов. Если говорить о «восточном» направлении торговли, то здесь следует назвать Русь и Волжскую Болгарию, где находят франкские мечи. Не случайно, что скопления мечей с именем ULFBERHT встречены в Юго-Восточном Приладожье (4 экземпляра), Ярославской и Смоленской областях (6 находок), Нижнем Поднепровье (4 клинка). Эти находки тяготеют к главнейшим Волжскому и Днепровскому путям и свидетельствуют о том, откуда к русским, чудским и болгарским воинам поступало лучшее белое оружие.

Изыскания 1992 и 1993 гг. позволяют поставить вопрос о значительно более мощном, чем считали раньше, размахе торговли оружием в Европе и привозе его крупных партий в Скандинавию из континентальных мастерских. Судя по всему, на севере Европы существовал растущий спрос на высококачественную продукцию этих мастерских. Часть мечей скандинавы оставляли себе, часть реэкспортировали в другие регионы. Жители Скандинавии, не знавшие налогов[11] и располагавшие значительными ценностями, добытыми во время торговых и военных операций, обладали прибавочными средствами для массовых закупок импортного оружия, в первую очередь мечей. Характерно, что каждый бонд по древнему закону должен был владеть мечом и другим вооружением и только тогда допускался на тинг. Поголовное вооружение свободного населения Скандинавии, по всей вероятности, не могло обойтись только привозными средствами боевой техники. Белое оружие создавали и местные кузнецы, вряд ли, однако, объединившиеся в мануфактурные группы. Повышенный спрос на мечи во многом удовлетворялся поступлением континентальных изделий. Эти обстоятельства в немалой степени стимулировали производство мастерских ULFBERHT и обеспечили им процветающую, невиданно интенсивную деятельность именно в период эпохи викингов.

Примечания

[1] Кирпичников А. Н. Новообнаруженные клейма раннесредневековых мечей // Fasciculi Archaeologiae Historicae. Fasc. V. Lodz, 1992. S. 61–81.
[2] Kirpitsjnikov A., Stalsberg A. Sverd fra vikingetiden-russisknorsk undersøkelser// Norsk våpenhistorisk Selskap. Årbok 1992. Oslo, 1992. P. 31–44; Kirpitsjnikov А. Stalsberg A. Vikingsverdene avslører sine hemmelighetter-en uvanlig vitenskapelig under søkelse på Vitenskapasmuseet // Spor (Trondheim). 1993. Nr 1. P. 36–37; Kirpitsjnikov A. To sverd med innskrifter. Bøgda Vår // Oppdal historielag 1993. P. 84–86; Кирпичников А. Н., Стальсберг А. Новые исследования мечей эпохи викингов (по материалам норвежских музеев) // Археологические вести, 4. СПб., 1995. С. 171–180.
[3] Толлин-Бергман Л., Кирпичников А. Новые исследования мечей эпохи викингов (из собрания Государственного исторического музея в Стокгольме) (в печати).
[4] Данные об 11 мечах опубликованы (см.: Кирпичников А. Н. Новообнаруженные клейма… С. 62–63).
[5] Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. I: Мечи и сабли, IX–XIII вв. М.; Л., 1966. С. 38–39.
[6] Мандельштам А. М. Характеристика тюрок IX в. в послании Фатху б. хакануал Джахиза // Труды института истории, архитектуры и этнографии. Т. 1. Алма-Ата, 1956. С. 241.
[7] Благодарю д-ра Сигне Хорн Фуглезанг за экспертизу древненорвежских мечей. Полностью ее заключение будет использовано в работе: Кирпичников А., Стальсберг А. Мечи викингов открывают свои тайны (готовится к печати).
[8] Geibig A. Beiträge zur morphologischen Entwicklung des Schwertes im Mittelalter // Offa-Bücher. Bd 71. Neumünster, 1991. S. 116–123.
[9] Muller-Wille M. Ein nenes ULFBERHT-Swert aus Hamburg // Offa 27. Neumünster, 1970. Abb. 6, 19; Geibig A. Beiträge… S. 119, Nr 119.
[10] Лебек С. Происхождение франков V–IX веков. М., 1993. С. 293.
[11] Стурлуссон С. Круг земной. М., 1980. С. 616–617.