ЧИСТЫЙ ИНТЕРНЕТ - www.logoSlovo.RU

На главную

 

Демократический апартеид и национальный вопрос

 

По свету ходит чудовищное количество лживых домыслов, а самое страшное, что половина из них – чистая правда.

Уинстон Черчилль

Приходится вновь и вновь возвращаться к национальному вопросу. На это имеются веские причины.

Во-первых. Существуют национально организованные сообщества, использующие неформальные объединения по национальному и религиозному признаку, для получения экономического, политического, культурного преимущества, поскольку один человек даже под защитой закона всегда слабее неформальной группы. И одна из самых значительных, но не единственная из групп подобного рода – евреи.

Пример: Л. Тихомиров писал в начале XX века: «Мы, русские, напоминаем тот град, который «разделился на ся» и поэтому не может устоять. Разделение у нас во всём, и поэтому во всём пропадает наша сила. Наши патриотически настроенные люди со всех сторон кричат о «засилье»: засилье еврейское, армянское, польское, масонское и т.д. Нет конца этим «засильям», и, что всего назидательнее, – угнетают нас везде и всюду группы численно слабейшие, иногда ничтожно слабые»[Ф.М.Рудинский. «Дело КПСС» в Конституционном Суде. М.,1999. С.257.].

«Ничтожно слабые» – по отношению к нации, но чрезвычайно сильные – по отношению к человеку-одиночке. О каком равенстве или демократии можно говорить, если русский (европеец, американец) всегда выступает и борется в одиночку против национально и религиозно сплочённых сил, самой мощной из которых являются евреи – зоологические националисты, имеющие всемирную организацию. Одиночка всегда слабее коллектива, а легальное объединение всегда слабее нелегального, неформального, негласного, не ограниченного Законом.

«Демократы» убеждают: если мы не можем контролировать проституцию – её следует легализовать; если мы не можем контролировать незаконную продажу земли – надо принять соответствующий закон, разрешающий эту продажу. Но что абсолютно точно, так это то, что если демократия не даёт гарантий честной межличностной конкуренции, не ограничивая коллективное подавление обособленной личности со стороны неформальных или псевдодемократических организаций, то демократию и либерализм следует рассматривать как обычную спекулятивно-демагогическую болтовню «нации пророков», направленную только и исключительно в пользу этих демагогов, их идеологии «мирового господства».

Невозможно запретить людям объединяться, в том числе – неформально. Легче запретить наркотики, проституцию, спекуляцию землёй и частную собственность вообще. Проще запретить национальную культуру. Но тогда место национальных объединений обязательно займут объединения криминальные.

Что в России и происходит сейчас и происходило при коммунистах.

К. Маркс и Ф. Энгельс утверждали, что уничтожение социального гнёта (капиталистических отношений) служит условием и предпосылкой уничтожения любого национального гнёта. Сама постановка вопроса свидетельствует о том, что капиталистические отношения сами служат условием и предпосылкой национального неравноправия и разделения. У классиков марксизма-ленинизма вообще капитализм и национализм – практически синонимы. Следовательно, капиталистическая демократия и интернационализм несовместимы.

Либерализм, основанный на культе отдельной человеческой личности, де-факто передал власть в России и в мире преступным неформальным группировкам, или более точно – бандформированиям, в которых евреи составляют непропорциональное большинство. Можно сказать вполне определённо: пока существуют эти неформальные организации и союзы – от религиозных до масонских и «межгосударственных», а они будут существовать всегда, поскольку полностью контролируют демократические институты, – ни о какой демократии и либерализме речи быть не может.

Во-вторых. Эти организованные сообщества действуют разлагающе на национальные культуры народов, препятствуя созданию силы, противодействующей распаду и вымиранию. Это война с культурой, которая идёт постоянно. И в этой войне «нет ни мира, ни безопасности». Война не осознана, но она идёт. И так же, как во время Великой отечественной войны, когда понятие «немец» ассоциировалось с врагом, сегодня и «еврей» может вызывать вполне определённые эмоции.

Первая и самая приоритетная задача национальной безопасности – защита национальной культуры, остальное – второстепенно. «Мудрый входит в город сильных, и ниспровергает крепость, на которую они надеялись», – говорит Библия. Культура и мудрость – синонимы. Не стройте крепости, стройте и защищайте национальную культуру. Речь идет не только и не столько о культуре материальной. И это не говоря уже о том, что без культуры, являющейся необходимым элементом национальной саморегуляции и самоконтроля, государства вообще существовать не могут. К каждому полицейского не приставишь. А и за полицией следить надо. И за следящими тоже не грех последить...

Развал национальных культур с неизбежностью ведёт к процессам, которые отметил Хосе Ортега-И-Гассет: «Европейские нации стоят перед тяжёлым этапом острых внутренних кризисов. Приходится опасаться, что государства... не остановятся перед тем, чтобы подавить независимость личности и групп и тем окончательно разбить наши надежды на будущий прогресс. Конкретный пример такого механизма представляет собою одно из самых тревожных явлений последних 30 лет – огромный рост полиции во всех государствах. Как мы к этому ни привыкли, наша душа не должна забывать, что самый факт трагически парадоксален: чтобы спокойно передвигаться и ходить по своим делам, жителям большого города непременно нужна полиция. Но любители порядка очень наивны, если они думают, что «силы общественного порядка» ограничатся тем, чего от них хотели. В конце концов, решать станут они и наведут свой порядок».

Поликультурные социальные системы вообще крайне неэффективны ввиду невозможности функционирования нравственных регуляторов и резком возрастании роли законодательных нормативов, которые в этом, случае обязаны регулировать всё, включая личную жизнь. В перспективе намечается электронный контроль, который будет введён обязательно, поскольку государство не сможет содержать такой штат полиции, который гарантировал бы исполнение законов и безопасность граждан. И, безусловно, сохранится роль СМИ, как программатора социального поведения для особо внушаемых категорий населения, т.е. потенциальных рабов. Никакого «очеловечивания» или морализации телевидения не предвидится. Без секса и крови управлять современными свободными от совести рабами нельзя.

Т.е., кратко резюмируя сказанное: «избыток» базарной демократии, разрушающий культуры народов, пренебрегающей нравственностью и культурой, но пытающейся опереться на Закон, неизбежно ведёт к фашизму или авторитаризму. Это закономерный итог цивилизации чикатил. Неужели еврейские идеологи не ведают, что творят? Не слишком ли многого они не понимают? Не надо быть пророком, чтобы предсказать место, где фашизм возродится. Это, как вы понимаете сами, – Россия. Но виновен в этом совсем не русский народ. Нельзя привлекать к ответственности существо без разума, а именно таковы нации, лишённые национальных культур.

В-третьих. Подавление национальных культур в процессе глобализации ведёт к деградации и вымиранию наций. Причём это касается не только каких-то обособленных малочисленных групп, а крупных наций, создавших собственные государства и внёсших значительный вклад в мировую цивилизацию. Христианское смирение также не способствует физическому выживанию, и, подменяя культуру на религию иного народа, ускоряет процесс культурной деградации и вымирания.

Пример. По словам Хуана Кобо: «ЕС и НАТО настолько озабочены «нашествием новых варваров», что, как свидетельствует преданный гласности два года назад газетой «Мундо» секретный план Атлантического альянса, Испании поручено отвечать за его «южный фланг» и даже держать наготове специальные мобильные силы». [Независимая газета. 15.08.2000. «Берлинская стена» по-испански.] Однако автор признаёт, что без ежегодного притока 100 000 иммигрантов (варваров) экономика страны не выживет.

Эти иммигранты, замещающие вымирающую нацию, нужны государству и его экономике, поскольку сами испанцы психологически нетрудоспособны. Безработица в стране доходит до 25% при катастрофической нехватке рабочей силы, в том числе квалифицированной, а коренные испанцы предпочитают не работать и не могут работать. Их психика разрушена цивилизацией и «культурой» «западоидов». «Варвары», без которых не может обойтись Испания, рано или поздно «заместят» испанцев полностью, снизив её культуру до уровня соседнего Марокко, и «мобильные силы» не помогут. Они не просто поселятся в чужом «монастыре», но и привнесут в него свой «устав». А это – анархия и, как следствие, возрастание национализма коренных испанцев. Кто может сказать, что такое их поведение будет неправомерным?

В-четвёртых. Становление нации непосредственно связано с процессами становления личности, а они невозможны или весьма ограничены вне либеральной демократии и национальной культуры, предполагающей экономическую и политическую свободу человека на базе действительного, а не мнимого равноправия. Развитие личности, её самосознания влечет за собой, в свою очередь, развитие самосознания соборной личности, каковой является нация, где нация – единственный гарант демократии, поскольку сама себе она не враг. Посредники здесь излишни.

Каждому уровню культуры и каждой культуре соответствует определённый тип человеческого существа, который можно определить как ШТАММ, соответствующий данной культуре. Этот штамм характеризуется определёнными физическими, психическими, интеллектуальными и социальными свойствами. Культура и штамм – среда и организм – они дополняют и определяют друг друга. Это сочетание культуры и человека есть нация. Уничтожение среды обитания уничтожает и организм. В процессах реформации выживает тот, кто может жить вне культуры, а это, как правило, преступные элементы и спекулянты. Преступникам культура не нужна, а спекулянты имеют свою.

Сторонникам глобализации не следует думать, что отсутствие национальных культур автоматически влечёт межнациональную бесконфликтность. Нация, как предполагаемая характеристика качеств человека и его генетический «паспорт», имеет тенденцию к самовосстановлению, и культуру нельзя ликвидировать, не предложив взамен более или менее близкого к генотипу человека аналога. В противном случае, вместо национальных и национально-государственных систем образуются структуры неформальные и криминальные, которые могут носить национальную окраску и иметь некоторые национальные черты.

Утверждают, что преступность не имеет национальности. Равным образом верно и обратное: отсутствие национальной культуры предопределяет преступность. И это необходимо помнить различного рода реформаторам от иудаизма, и не обижаться на непонятливый народ или бритоголовых пацанов, ищущих, кому бы набить морду. Они эквивалентно отражают и осваивают созданную «реформаторами» среду обитания.

Если кого и осуждать, то вполне респектабельных говорунов с небольшим дефектом речи и огромным дефицитом разума. Преступность вторична. Первична – деградация культуры. Поэтому сам лозунг борьбы с преступностью безумен. Врач, маскирующий симптомы, но не лечащий болезнь – преступник. «Борьбу с преступностью» следует начитать с «президентских» и спекулятивно-«демократических» структур.

Но преступность может иметь и национальный характер, особенно в конфликтных поликультурных социальных системах. Так, например, преступность в России носит «исламский» и русский характер, хотя и ради общего спокойствия властью утверждается, что преступность не имеет ни национальности, ни религии. Но массовое сознание естественным образом распространяет повседневный опыт социального контакта на всех мусульман, чеченцев, «лиц кавказской национальности», большинство из которых относят к исламским народам. [Национальная преступность характеризует состояние культуры нации, и только тот, кто разрушает эти культуры, не заинтересован в объективных оценках. Так, чеченская преступность, носящая мононациональный характер, основанный на культуре этого народа, полностью определяла криминальную обстановку в Москве в середине 90-х годов и влияла на решения правительства. Это вторая (после иудеев) криминально-политическая организация.]

В результате Аллах, Мухаммед, ислам – стали символами опасности и преступности, выкрики «Аллах акбар» воспринимаются практически как «Хайль Гитлер», а знамя пророка стало знаменем грабежа, убийств, террора, получив весомый чеченский довесок – образ волка. Нельзя не вспомнить слов, обращённых в своё время пророками к иудеям: «Из-за вас имя Божие хулится между народами». И, безусловно, ведущую роль среди хулителей Аллаха в России играют чеченцы. Они представляли в Москве до половины численности всех преступных группировок задолго до военных действий в самой Чечне, когда они, как рабовладельцы, вообще поставили себя вне законов человеческих. И не тешьте себя иллюзиями. Ничто не будет забыто. Ни преступления российской власти, ни чеченский бандитизм. И каждому воздастся по заслугам.

Но не только чеченцы отметились в рабовладении и работорговле. Торговля людьми с XVI по XIX века между Африкой и обеими Америками не превысила 12 миллионов человек. А вот «за последние 30 лет в одной лишь Азии число женщин и детей, проданных в сексуальное рабство, составило 30 миллионов (многие из них – славяне, – Н.О.). И основными пользователями услуг сексуального рабства являются «цивилизованные» мужчины самых цивилизованных стран» [Новая газета, №34. 2000 г.], что говорит о всемирной деградации культуры и вообще о регрессе человечества, во всяком случае – на благополучном Западе не менее, чем в неблагополучных России и Чечне.

Всем этим рабовладельцам и работорговцам место в клетке или в резервациях, а не среди людей. Но это не просто двуногие животные – это правящая и финансово-торговая «элита» «самых цивилизованных» государств, – те, кто определяет наше существование, образование, «культуру» и духовность наших детей, глобальное будущее планеты. Небезинтересно, что первенство в рабовладении и работорговле принадлежит народам, которые мы относим к исламским, а ислам прямой и агрессивный родственник иудаизма. И если арабский террор можно оправдать борьбой за культурную, политическую и экономическую независимость, то в сочетании с рабовладением и работорговлей этот террор может квалифицироваться только как обычный примитивно-первобытный бандитизм.

Отметим и психологическую родственность «демократической» западной и первобытной родоплеменной чеченской культур, что характеризует негативно не только и не столько чеченцев, сколько «западоидов». Но именно эти паразиты-рабовладельцы, представляющие западную цивилизацию, громче всех возмущаются русским национализмом, который, по сути, есть требование психики людей к восстановлению национальной культуры и нравственности. И люди, участвующие в этом, могут не отдавать себе отчёта, и не понимать, что ими движет на самом деле.

«Корни национализма находятся в необходимых структурных требованиях индустриального общества. Это движение не является ни плодом идеологической аберрации, ни избытком страстей. И хотя те, кто участвует в нём, как правило и почти без исключения, не могут понять, что же на самом деле они творят, само по себе движение есть прежде всего внешнее проявление... глубинного процесса изменений в отношениях между политикой (экономикой и цивилизацией – Н.О.) и культурой», – отмечает Э. Геллнер в книге «Нации и национализм».

Национальность – это идентичность нравственных норм, которые есть отражение психики человека, его внутреннего мира, его системы оценок действительности и понимания добра и зла. Так, кровные братья Иаков (Израиль) и Исав (Едом) – это разные национальные субъекты, которые и стали впоследствии родоначальниками различных народов. Т.е. не только кровь – качество, определяющее национальность, и не только общие родители. Именно поэтому Иисус говорил, что его родня среди единомышленников и единоверцев, т.е. среди нравственно и культурно идентичных людей, а не среди семьи, члены которой могут быть чужды друг другу. И эта чуждость может быть признаком культурных и генетических отличий, привнесённых в нацию извне.

Определение нации как гражданства не только ошибочно, оно катастрофично по самой своей сути. Ни семью, ни род, ни нацию никогда нельзя путать с государством. Современное государство – это, в отличие от естественных человеческих объединений, – простая формальность, не отражающая коренных интересов человека, не предназначенная для его развития и выживания. Сам этот вопрос не находит отражения ни в законах, ни в конституциях демократических государств, которые более похожи на уставы предприятий, чем на договор между Людьми. Так, США как государство, в котором вымирают нации, его образовавшие, противоречит собственной Конституции, где выживание народа – база общественного договора, его преамбула.

Государство не защищает и не поддерживает культуру наций, его составляющих. Оно стремится к унификации этих культур на базе экономических и спекулятивных отношений, что, вслед за разрушением национальных культур ставит вопрос и жизнеспособность граждан этого государства. Именно поэтому нельзя путать семью с производством, а нацию с государством. Первое следует ВСЕГДА предпочитать второму, хотя в начале своего развития государства и выступали с позиции защиты и нации, и семьи.

Первые серьёзные вспышки национализма историки связывают со становлением капиталистических отношений. К этому же периоду относятся и либерально-демократические преобразования социальных систем. Т.е. национализм и либерал-демократия – это две стороны одной медали. Связь между этими, казалось бы, несовместимыми явлениями самая непосредственная. И либерал-демократические принципы, и национализм направлены на эффективную защиту частной собственности. Демократические принципы – это суть внутренней политики капиталистических государств, защищающей частный капитал от государственной власти. И демократические принципы применимы только к «ближним».

А вот во внешней политике самостоятельных, действительно независимых государств, явно прослеживаются националистические мотивы, где нация, действительно, понимается как гражданство. В зависимости от внешних и внутренних условий этот национализм может доходить до уровня шовинизма и фашизма. И это также вполне естественные этапы капиталистического развития. И никаких открытых границ и свободных рынков. Только тот, кто имеет явное преимущество, не заинтересован в ограничениях своего превосходства.

Национальный капитал стремится сам устанавливать для себя законы – и это в какой-то мере происходит в развитых странах. Но интернациональный (в т.ч. еврейский), многократно более сильный капитал, не желает этого. У него свои интересы. Отсюда и противоречивость глобализации, особенно в странах с неразвитой экономикой. То же происходит и внутри России. Однако необходимо отметить, что определённой социальной нравственностью обладает только национальный капитализм (отсюда и его недостаточная эффективность), что позволяет уравновешивать многие негативные стороны капиталистического образа жизни.

Но если либерально-демократические принципы защищают частную собственность внутри государства (а в России – и национального субъекта федерации), то национализм играет роль скорлупы, в которой вырастает зародыш национального капитала и капиталистического государства. Национализм защищает неокрепшие капиталистические отношения от развитых и агрессивных внешних структур. Позднее защита становится ненужной. Развитый монополистический капитал считает национализм обузой, впрочем, так же, как и демократические принципы. Однако при наличии врага или агрессивного конкурента, национализм вынужденно деформирует демократию в национал-демократию, а политическую систему – в фашизм по германо-еврейскому образцу.

Следовательно, национализм, хотя и имеет биологические и психологические истоки, в основе своей опирается не только на культуру, но и на экономику, уравновешивая либерально-демократическую идеологию. Поэтому чем более широкое распространение имеет малый и средний бизнес, чем более многочисленны мелкие собственники, тем выше уровень национализма. Но без национализма не бывает развитого капитализма и государственности. Это необходимо понимать и помнить. Национализм – это национальный эгоизм, а где вы видели неэгоистичного капиталиста? Следовательно, дело не в национализме, а в его уровне и направленности. Нация становится опасной, как только её интересы начинают доминировать над интересами человечества в целом, как только нация заявляет о своих особых правах, привилегиях или обязанностях.

Нация в системе капиталистического национализма – это политическое определение, а национальная идеология – это идеология власти. Власть же полностью зависима от международно-спекулятивного капитала, поэтому для неё неприемлем никакой этнический национализм. Но именно развитие национализма послужило мощнейшим стимулом для развития религии, философии, науки и культуры. Национализм – это не заблуждение недоучек и маргиналов, а необходимый элемент экономического развития и эволюции человечества.

Препятствуя развитию русского национального самосознания, российское государство препятствует и развитию личности граждан, а, следовательно, и собственному развитию, что предшествует поражению. А это уже антигосударственная деятельность. Еще раз отмечаем, что российское государство в отношении русских враждебно и враждебность эта будет усиливаться пропорционально возрастанию русского самосознания, и власть действительно «не может понять, что же на самом деле она творит».

В докладе департамента политических проблем фонда «Реформа» говорится, что «русские стесняются своего государства». Своего государства русские не стесняются – своего государства у них просто нет. Можно сказать даже более, хотя это и кажется нелепостью: Россия никогда (за исключением Новгорода и Пскова) не была русским или славянским государством, поскольку никогда не выражала интересов русского народа.

Русские привлекались к управлению государством только потому, что не были нацией и не представляли её интересов. Можно сказать определённее: у русских украли их государство и, судя по всему, возвращать украденное не намерены. Как сказал после 1917 года Черчилль: «Её (России) страдания несравненно ужаснее, чем о них пишется, и у неё украли место, принадлежащее ей среди великих народов мира». О том, кто и как украл, мы и пытаемся рассказать.

Р. Абдуратипов весьма уважительно отзывается о национальной политике коммунистов. Но «в советской интернациональной России русский народ имел самый низкий уровень жизни, а в «демократической» России его уровень жизни стал ещё ниже. В 30-е годы в республики Средней Азии и Кавказа вкладывалось капиталовложений в 5-6 раз больше, чем в славянские республики. К тому же, многие неславянские республики и автономии были освобождены от налогов (как и сейчас. – Н.О.)... Сейчас в вымирающей России прирост населения фиксируется только в республиках: Дагестан, Ингушетия, Калмыкия, Тува, Алтай, Саха (Якутия), Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия. В то же время устрашающими темпами вымирают люди в Новгородской, Ивановской, Псковской, Рязанской, Тверской, Тульской и Ярославской областях». [Роман Перин. Психология национализма. С-Пб., 1999. С. 15,16.] Вероятно, уже не стоит объяснять, почему государственная «элита» России враждебна русским.

В целом по России ежегодное снижение численности населения состоит из снижения численности русских до 1,5 миллиона человек и прироста населения прочих национальностей – 700-800 тысяч человек. [Именно эти 700-800 тысяч человек и фигурируют в официальных документах, в том числе и в Послании Президента.] Власть озабочена (с недавних пор) только общим снижением численности «поголовья», вне зависимости от содержания «стада». И ни одна из «братских» наций не поднимает вопроса о помощи гибнущему народу. Наоборот, чем слабее становятся русские, тем больше на них нападок. И государство эта проблема не интересует: не может вымирать то, чего, согласно государственным документам, не существует. Но без русского народа само государство не более чем политический фантом или химера. Это и требуется «глобализаторам» человечества.

Без русского национализма, и русского национального государства возможен только один вариант развития событий – возврат к имперскому авторитаризму ордынского типа под политической эгидой «западоидов». Что и осуществляется. И в этом, по мысли В. Новодворской, виноват только несуществующий русский народ. И она же, как и все евреи, категорически против русского национализма.

Но не может быть виновным тот, кто не является субъектом права и политики, а русский народ – единственный, лишённый этого права в России. Не может быть русского национализма и фашизма по той же причине. Любое проявление русского национализма в этой системе – это национально-освободительная борьба. И препятствовать освобождению нации от гнёта власти международных спекулянтов могут только законченные подонки или недоумки.

Решить проблему распада государствообразующих наций, порабощённых государственной системой, и ползучей оккупации развитых государств кочевниками в рамках фальшивой демократии и формальных прав человека – невозможно. Если из международных отношений исключается понятие национальной собственности и национальной культуры, то государства и их богатства, созданные коллективным трудом народов, становятся общей, т.е. ничьей международной собственностью.

Но это противоречит самой сути государства как объединения, созданного ради выживания конкретных наций, а не для каких-то отвлечённых идей, даже самого гуманного характера. Эти нации затратили чрезвычайно много труда, средств, таланта, жизней своих сынов, чтобы создать то, что оказалось очень привлекательным и желанным для варваров и кочевников. Особенно это относится к России, где промышленность строилась совместными усилиями всего народа, и особенно русских, рабским трудом и практически бесплатно. Не говоря уже о том, сколько миллионов жизней положено на защиту того, что сегодня без боя сдаётся врагу.

Как же решается этот вопрос? Как угодно, но только без учета интересов рабов, которым (в отличие от евреев в Германии) не полагается никаких компенсаций – их же не существует! Приватизация, например, была, есть и остаётся воровством и воровством даже не узаконенным. Главное в приватизации, – говорят её устроители, – раздать собственность без крови. Вы поняли, о чём речь? Если бы народ взялся за оружие, или хотя бы организованно заявил о своём несогласии – ему бы отрезали кусок побольше, а собственность его продали подороже. Так, американские негры подают иски к корпорациям, унаследовавшим результаты труда их предков. А там, в отличие от России, такого наглого воровства не было. Народ, не сопротивляющийся инородной власти, не существует.

Власть, как и любой преступник, реагирует только на силу. Как заметил один из участников студенческой демонстрации: «Всё это – глупость. Пока мы не устроим погром, нас никто не заметит». Так же думали и русские крестьяне, громя откупщиков и спекулянтов-евреев. Наверное, так же рассуждали и чеченцы. Это же относится к движению антиглобалистов. Власть и СМИ с усилием делают наивные глаза, вопрошая: «А чё это они?» А и в самом деле, чё?

Российская власть откровенно «валяет ваньку», обращаясь, например, к чеченским боевикам: мол, сначала сдайте оружие, а потом будем договариваться. Но в том-то и проблема, что власть не будет разговаривать ни с кем, кто не опирается на силу, кто не в состоянии защитить свои интересы самостоятельно. Но власть, хотя и имеет дурацкий вид, далеко не дура, и никакого организованного сопротивления своим действиям не допустит. При этом законные каналы воздействия перекрыты той же властью: где силой, где подкупом, где шантажом, где административным ресурсом, где мошенничеством, но нигде – демократически. Демократия – вообще блеф. Отсюда и «экстремизм». Большинство социальных эксцессов властью просто провоцируется только для того, чтобы подавить в зародыше, не допустить организованного сопротивления массовому грабежу и убийству населения.

Современная западная вторичная культура носит формализованный характер, весьма схожий с интерфейсом вычислительных систем. Т.е. от человека в обществе требуется определённая и весьма примитивная модель поведения и коммуникации, что отражено в международной «культуре». Национальные, расовые организации не приветствуются, поскольку, разрывая систему международной лжи, мешают эффективно эксплуатировать трудящихся а, следовательно, служат помехой производственному процессу и особенно – спекуляциям.

Приветствуется всё, что повышает эффективность эксплуатации, в том числе – аморальное поведение, способствующее, по мысли архитекторов нового порядка творчеству и инициативе. В одной из газет (по-моему, это был Московский Комсомолец) сообщалось, что секс на рабочем месте значительно повышает производительность труда. [Вот что писал Афанасий Никитин о средневековой Индии: «А все чёрные люди, а все злодеи, а жонки все бляди, да веди (ведьмы), да тати, да ложь...» Судя по перечню свойств, Восток должен был стремительно обгонять Запад в экономическом развитии, а он входил в долговременный экономический и культурный коллапс. Не следует считать условием развития его последствия. Проституция сопутствует прогрессу, являясь его производной, а не наоборот.] Так совместим конвейер с домом терпимости, и дело с концом! Вот тогда мы точно «догоним и перегоним», и не только США. Население же скот, которым нужно управлять не только кнутом и пряником, но и сексом. Ограничения на право трахать всё, что движется, и пить всё, что горит, курить всё, что дымится и нюхать всё, что пахнет, действительно, могут привести к революции: люди, особенно молодёжь, начнут задумываться, а это недопустимо. Люди могут осознать, что ими управляют существа, которые не имеют права называться людьми.

Современные западные нации – это в большей степени производственные коллективы, чем нации в их историческом понимании, а человек – более специализированный исполнительный механизм, чем живое существо. Отсюда и отношение к нему, как к рабочему скоту. Однако такой коллектив механизмов существует, пока конкурентоспособно общественное производство, и такая культура эффективна только в стандартных социальных ситуациях.

Состарившаяся нация, растерявшая культуру и личностные качества в специализированном производственном процессе, без сожаления выбрасывается хозяином-государством за ворота. А государство – паразитическая система, «эффективно» управляемая международным капиталом, откупившем у власти право на эксплуатацию «человека и гражданина». И у него нет ничего общего с работником, с его проблемами и интересами, оно разрушитель, а не созидатель.

«Как же так, – скажет «продвинутый» читатель, – а вот смотри, какие забавные вещицы и механизмы создала культура «западоидов». Вещи, безусловно, интересные. Но они сами по себе вне человека не имеют никакой ценности. Абсолютно никакой. А человек в процессе изготовления и потребления этих побрякушек уничтожается, разрушается, деградирует. «Стихийно развивающаяся цивилизация оставляет после себя пустыню», – утверждал Маркс. И кости тех, кто бегает за миражами этой цивилизации, – добавим мы.

Нации, согласившиеся с теориями равенства, братства, интернационализма, поручив свою судьбу «вышестоящим инстанциям», для которых критерием успеха является пресловутая экономическая или государственная эффективность, очень скоро обнаруживают свою неспособность противостоять нациям «нецивилизованным», а потому более активным и идеологически объединённым, поскольку «нецивилизованные» нации ещё не испытали на себе последствий разрушительного действия иудейского шовинизма и «прогресса», выросли вне «общечеловеческих ценностей» и культуры проституток.

В США и странах Западной Европы белые скоро станут (а местами уже стали) абсолютным и вымирающим меньшинством, не способным защитить и отстоять свои права. Законная и незаконная иммиграция в эти страны чрезвычайно напоминает захват цивилизованных стран варварами-кочевниками. ТАК заканчивали свой исторический путь ВСЕ мировые цивилизации. Интернационализм в этом процессе интересен только для евреев, которые часто открывали агрессору ворота осаждённых городов, предавая приютивших их хозяев, но он смертелен для наций, образовавших эти государства. [Заметим, что для психологического оправдания такого поведения в отношении приютивших евреев народов необходимо изобрести повод для ненависти к ним. Для того и необходим интеллект.]

Отметим современную разновидность «сдачи» хозяина. В подавляющем большинстве американских фильмов белый – преступник и подонок, «плохой человек». Хорошие – это остальные, которые его ловят и разоблачают. И они, хорошие, как правило, ходят парой, например, – белый (неплохой, но придурковатый) и негр (ну очень человечный и умный). Но тот, кто этот треугольник составил, – он за кадром, он враг, в основном – враг «арийцев», как презрительно его словами (того, который за кадром) называют «плохих белых» «хорошие негры».

Сам он, «хороший» до посинения, на место негра встать не может. И уж тем более – на место белого. В США принято запрещать статьи, постановки, книги (включая классиков) каким-либо словом или действием компрометирующие евреев, и никого другого, потому что США – это страна всеподавля-ющей демократии и равенства, а евреи – несравненно «равнее» всех остальных. О евреях, как в своё время о КПСС и всегда о покойниках, – либо хорошо, либо ничего. Табу обозначает власть, как флажки – волка.

Система власти и политического устройства США – апартеид, подобный коммунистическому, а члены этой неокоммунистической бодяги бывают только определённой национальности и другим в эту систему ход закрыт полностью и более плотно, чем в своё время для негров в ЮАР. В США – иудейский апартеид, как, собственно, и в России. В России даже более, чем США, поскольку имеется в наличии не только геноцид и пренебрежение политическими правами русских, но и раздельное проживание, поскольку те, кто на самом деле правит Россией, живут не в ней. Они в массе своей живут там, куда ездят учиться и лечиться дети российских бюрократов. Они живут там, куда вывезены российские капиталы. Но они вообще не граждане стран-апартеидов – они надгосударственная власть или сверхвласть.

Английский учёный-историк Джеффри Хоскинг писал: «Я считаю, что национальное государство ещё долго не исчезнет, служа основанием международного порядка, а в России чувство солидарности, ассоциируемое с национальным сознанием, способствовало бы снижению преступности и смягчило бы жестокие политические конфликты, которые всё ещё придают уродливые черты её внутреннему порядку. Я, конечно, не хочу сказать, что процесс укрепления национального сознания в России может проходить совершенно безболезненно для её соседей и международного сообщества. Но я верю – такой путь предпочтительнее любой попытки возрождения империи, а это, на мой взгляд, является единственной серьёзной альтернативой». [Джеффри Хоскинг. Россия: народ и империя. М., 2000.]

Следует сделать вывод, что мировая тенденция к глобализации всех без исключения процессов должна сопровождаться вовсе не безумной борьбой с национализмом, патриотизмом, национальными культурами и религиозными конфессиями, а их усилением. Абсолютно так же, как развитие коллективизма должно сопровождаться усилением индивидуального воспитания и индивидуальных качеств. И наоборот. Общее живо, пока жизнеспособно частное.

Национальное государство делает нацию субъектом права, а это противоречит идеологии и практике иудаизма, окончательная цель которого – физическое устранение наций. Методики давно отработаны не только на России. В результате культурно-экономической экспансии «жизнь наций и национальная культура подчиняются динамике международной капиталистической системы, низводящей национальные культуры до однородной безликой формы, что считается необходимым условием существования международной системы». [Evelina Dagnino. Cultural and Ideological Dependence: Building a Theoretikal Framework. Stanford, 1973.] Насильственная кастрация национальных культур до уровня, достаточного только для эффективной эксплуатации, означает медленное вырождение и вымирание культурно-зависимых народов.

Схематично социально-экономическую структуру современного государства в мирное время можно отобразить в следующем виде:

И всё это объединяется под еврейским девизом «Наш паровоз, вперёд лети», и что-то про коммуну. Не случайно Запад называют «кладбищем народов». И если культуру и цивилизацию оценивать по её воздействию на человека, на его развитие и совершенствование (а только так их и можно оценивать), то западная «культура» и цивилизация вообще не имеют права на существование. Иудаизм – культура-убийца.

Агрессивность человека, его таланты, способности и даже сексуальная активность резко возрастают в кризисных ситуациях, тогда, когда человек «предчувствует» близкую смерть. Возможно, это «предощущение» регистрируется на уровне подсознания, точно так же, как человек реагирует на геопатогенные зоны. Часто именно это «предощущение» лежит в основе попыток человека резко изменить свою жизнь, хотя сам человек не понимает, почему это происходит. Пример – Лев Толстой.

Это же касается и наций. Гениальные произведения рождаются в период развала национальных культур, во время «предощущения гибели». Евреи (часть населения и жрецов Египта) со своими идеями ушли из умирающей культуры Древнего Египта. Иисус предчувствовал «конец света», который можно понимать как завершение определённого этапа жизни иудаизма. И его учение определило культуру не только поздних иудеев, но и многих других народов.

Разрушение русской национальной культуры (к чему приложили руку евреи) породило её «серебряный век». Те же Толстой и Достоевский – искры этого распада. Конец советской культуры породил гениальные произведения, – в частности, в кинематографии. Но стоило принять ценности пусть и умирающей, но чужой культуры, и говорить стало не о чем, хотя, казалось бы, – полная свобода творчества. Т.е. распад и гибель – достаточные условия для творчества, но не необходимые. И ставить себе в заслугу предсмертное творчество уничтожаемых народов может только нравственный урод, паразит и фашист, который надеется сам и без помех воспользоваться культурным наследием покойника.

Сами иудеи – нация или раса, давно умершая. Вечный Жид – это химера, вампир, кровососущий мертвец. Не случайно мы ассоциировали их с Осирисом, главой царства мёртвых. Они, как голова кометы, – предвестницы гибели, неизменны, но шлейф их распада освещает мёртвым светом всё человечество. Таковы и США – территория распада, контролируемая иудеями. У нормальных людей не может возникнуть желания служить дровами в этой дьявольской топке. То, что горит без Бога, – не возрождается. [Атеисты вполне могут понимать Бога как национальную культуру, а «глобалисты» – как культуру общечеловеческую или Бога единого для всех народов планеты.] Чем позже русские «вольются» в цивилизацию «западоидов», тем выше их шанс на выживание.

США, как государство, как название, как энергетический фантом существуют, пока в состоянии контролировать качество человеческого «топлива» и отбирать лучшее, в том числе – интеллектуально, и жить за счёт переработки этого человеческого материала в отбросы. Россия в другом положении. Ей либо придётся пользоваться отбросами, а на них далеко не уедешь, либо применить иные, национально-ориентированные и более «экологически чистые» схемы функционирования социально-производственного механизма. Обходиться придётся тем, что есть – а это, в основном, русские. Поэтому русский национальный вопрос, связанный с вопросом русской культуры, – основной вопрос выживания России как государства.

Причины стойкого антисемитизма видны из приведённой выше схемы и рассуждений. Нации приходят и уходят, но Вечный Жид остаётся. Нью-Йорк еще в начале XX века прозвали «Джу-Йорком» (джу – еврей), Париж сегодня называют городом, где когда-то жили французы, а Лондон – столицей ислама. Есть и первый английский лорд – Ахмед. Мусульмане считают, что королева Англии скоро примерит паранджу (чему очень сопротивляются евреи – им не нужен конкурент-араб; трагедия с принцессой Дианой и её женихом, сыном арабского миллиардера, имеет именно эту подоплёку). Москве сложно подобрать определение – но это давно и определённо не русский город.

«Замещение» вымирающих и вытесняемых государство-образующих наций «новыми варварами» вызывает естественное противодействие в виде неонацизма, в котором, безусловно, имеется рациональное зерно. При этом на стороне агрессора выступает государство-рабовладелец, которому выгоден приток новых рабов, но содержание которого оплачивают «замещаемые», выжатые и обезжизненные нации, создававшие это государство для собственной защиты. Не может быть у нормального человека никакого «священного долга» перед таким государством. У кого меньше прав, меньше и обязанностей. А у рабов «священного долга» не может быть вообще, даже если сами рабы – святые.

Иммиграция в любой стране представляет определённую опасность для коренного населения, поскольку перемещаются в поисках «лучшей жизни» не только наиболее активные, но и наиболее преступные элементы. Как заявил один из членов «русского» правительства, – «человек имеет право работать там, где выгодно, и жить там, где удобно». Образованному и активному русскому удобно и выгодно жить на Западе. Преступникам и спекулянтам всех мастей – в России. И эти условия создаёт то самое правительство, которое имеет наглость рассуждать о правах человека. В рамках такой политики будущее страны полностью предопределено.

«Как мир, так сукины дети, как война, так братцы!», – поговорка, вполне характеризующая отношения власти и народа в России. Долг перед государством у тех, кто жирует за счёт народа, а не у тех «сукиных детей», что мрут с голоду на земле своих предков. Не народу, а бесящимся с жиру собственникам России и кайло в руки, и винтовку. И содержание армии должно происходить за ИХ счёт, и её вооружение.

Если мы рассматриваем государство и общество как социально-производственный конгломерат, то этот конгломерат, как объединение разнородных составляющих, существует, пока конкурентоспособно производство. И только паразитизм, основанный на знании и использовании человеческой психологии и социальных отношений, вечен, как Вечный Жид и мафия, – эти структуры бессмертны. В этой отрасли деятельности «производственный» процесс неизменен, и потому и он, и социальные структуры, на нём основанные, погибнут только вместе с человечеством, либо с его пороками.

«Паразиты-люди, как и паразиты-животные, лучше всего и привольнее всего плодятся и множатся в грязи и организмах нездоровых», – писал по этому поводу Е. Дюринг. И они не только плодятся и размножаются, но и преобразуют среду обитания в соответствии со своими потребностями, уничтожая честь, нравственность и саму жизнь. Это паразиты, но паразиты уникальные, паразиты с идеологией. Природный паразит не уничтожает носителя.

«Это уже не народ, – писал владыка Антоний о России в 1899 году, но гниющий труп, который гниение своё принимает за жизнь, а живут на нём и в нём лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниёт, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни». Поэтому и царь, когда его спрашивали, почему он не принимает мер против надвигающейся катастрофы вполне резонно отвечал: «Слишком поздно». Впрочем, бездействие в опасной ситуации – норма для православного руководителя, а само православие в большей степени заслужило определение владыки Антония, чем народ. Все социальные потрясения России – это схватки между стервятниками и паразитами за пищу, за право на этот «гниющий труп».

Паразитизм имеет прямое отношение не только к разложению, но и к временному ускорению экономического развития общества, поскольку экономическая эффективность общества-хозяина является основой существования паразита. Можно назвать экономические, жизненные, и даже мыслительные и творческие процессы гниением, можно – горением, – кому как нравится. В целом, жизнь состоит из периодов распада и восстановления, потому и существует такой необходимый элемент существования как сон. И экономика, потребляя социальную среду (как и природную), предполагает её восстановление, в противном случае – общество гибнет. Но «эффективному собственнику» наплевать на это общество, на народ и на его интересы. Капитал не заинтересован в охране и восстановлении природы вообще и человеческой природы в частности. Однако природа не толерантна к своим убийцам. Природу нельзя обмануть, развратить, а в случае естественной реакции – привлечь к суду. Человека – можно.

Экономические отношения в массе своей абсолютно безнравственны, они убивают не только тело и мозг, но и душу. Чем выше неестественность отношений, тем большую роль играет релаксация, которую следует понимать как отдых, расслабление, восстановление. И эта часть культуры человечества из второстепенной становится основной. Но и там социальный паразит не отпускает человека, добивая его духовно: восстановление превращено в продолжение распада.

Власть паразитов, – а именно этому «вечному» классу, как наиболее экономически эффективному, и принадлежит власть во всех «развитых» странах, – прилагает усилия только к гниению общества, но не к его биологической и нравственной регенерации. Приведём ещё раз высказывание профессора социологии Кентского университета К. Кумар: «Никакая социальная система не может существовать в отсутствие морали. Капитализм, не имея своей, существует взаймы, расходуя капитал традиционной религии и моральной философии». Это ли не общество, поражённое паразитами? Именно поэтому Запад – «кладбище народов».

Паразитизм по определению – это форма взаимодействия организмов различных видов, один из которых использует другого в качестве среды обитания и источника питания, нанося ему вред. Для того, чтобы не быть паразитом следует хотя бы не наносить вред хозяину. Факты нельзя запретить, даже если они не нравятся. Можно преследовать за их разглашение и устранять особо возмущённых «хозяев», можно даже принять закон, защищающий паразита, но это говорит только о том, что паразит уже одержал победу над организмом, сломал его систему самозащиты, подавил иммунитет, сделал его толерантным к смерти, лишил свободы выбора, да, собственно, и желания делать этот выбор.

Без свободы и независимости русских не будет свободен ни один народ в России, и даже чеченцы это понимают. Без русского национализма, как формы социальной организации населения и его культуры, не будет и нормальных социальных отношений. Национальная задача определена не только интересами русской нации, как бы важны для нас они ни были, но и защитой ВСЕХ национальных культур и наций от идеологического прессинга интернационального капитала, который, уничтожая отдельные культуры, уничтожает и нации, их породившие. Уничтожает физически. А каждая уничтоженная нация приближает общий конец.

Следует также напомнить различие между русским и, например, немецким национализмом, который был основан на идеях иудаизма. Не случайно газетный магнат Германии Юлиус Штрайхер говорил: «Мы брали законы иудеев за образец». «Немецкий дух был настоян на еврейских идеалах», – отмечал и Пол Джонсон. Впрочем, то же мы слышали и об американцах. И если продолжать гнуть линию Абдулатипова-Рабиновича, то и русские националисты примут за образец «гуманистические» идеи иудаизма, и тогда мало не покажется никому. Гитлер это доказал. А русские доказали, что они, как минимум, не уступают немцам.

Социологи утверждают, что «поскольку либеральная и коммунистическая идеология в России «отыграны» и в значительной мере исчерпали свой ресурс, то, скорее всего, именно этнический русский национализм (вероятно, в сочетании с идеей социальной справедливости), причём в наиболее жёсткой версии, будет востребован обществом и выйдет на первый план в ситуации национальной катастрофы, неизбежно сопровождающейся внешним давлением на Россию». [«НГ – сценарии» 14.06.2000.]

«Как бы то ни было, одно несомненно: революция, которая нужна, чтобы разорвать убийственную мёртвую хватку, которой международная иудейская система душит мир, по всей вероятности будет так же радикальна, как были и есть иудейские способы, посредством которых они так крепко связали человечество. Многие сомневаются в том, будут ли неиудеи в состоянии сделать подобную революцию. Может быть они и правы. Пусть же, по крайней мере, люди узнают, кто их угнетает», – полагал Генри Форд.

Понимание проблемы предопределяет решение. А решение – не всегда революция, во всяком случае – не революция социальная. Подавление жизни может привести к её эволюции, в том числе – социальной, в такие формы, что фашизм покажется детским садом, а чёрные ведьмы и проститутки – невинными девочками. Возможно, власть и не верит в проклятие. А ведь чтобы убивать, совсем не обязательно стрелять – иудеи это знают.

Предыдущая глава —— Следующая глава

На главную