На
главную
Пролог
[После того, как вы прочитаете эту главу, вернитесь
к началу и посмотрите на всё, что написано, с новой точки зрения.]
Как отмечалось, З. Фрейд не ограничивал свой разум традициями,
культурой и другими предрассудками общества, в котором жил, сохраняя,
однако, все предрассудки еврея. Еще дальше пошел Лев Исаакович
Шестов (Шварцман), создавший в начале XX века некое подобие теории
безыдейности, бестрадиционности и бескультурности («Апофеоз беспочвенности»).
[Л. Шестов. Апофеоз беспочвенности. М., 2001.]
Нельзя сказать, что это произведение – абсолютная чушь, но, как
и всякий еврей, оттолкнувшись от небесспорной посылки, он построил
совершенно дикую систему, обладавшую лишь той привлекательностью,
что она логически оправдывала любое невменяемое и социально опасное
поведение.
«Апофеоз беспочвенности, – писал Г. Ловецкий, – произвел впечатление
разорвавшейся бомбы. Легкомысленные молодые люди грозили своим
родителям: «Буду развратничать и читать Шестова (Шварцмана – Н.О.)».
Однако не всё, что складно звучит – истина, особенно если словами
оперирует еврей, носитель вербального интеллекта, поражённого
вирусом иудаизма и склонного к дефективному максимализму или интеллектуальному
экстремизму.
И что же такого особенного изобрел Лев Шварцман, что так потрясло
общественность? При ближайшем рассмотрении – ничего более того,
что было известно и проводилось в жизнь евреями во всех культурах,
где они имели влияние. Так определил суть «бессистемной системы»
сам писатель: «Человек волен так часто менять «мировоззрение»,
как ботинки или перчатки... И потому «как принцип», уважение к
порядку извне и полнейший хаос внутри». Потом автор договорился
и до отмены внешнего порядка, поскольку «первое и существенное
условие жизни – беззаконие», и в качестве примера для учёных предложил
им учиться мыслить у дикарей. А «дикарь», по мнению Л. Гумилёва,
это человек, который «всё видит, но ничего не понимает». Подобное
состояние – естественная среда уродства, разрушения, безумия,
хаоса, тьмы. Нужны ли примеры? Всё это и в нас, и вокруг нас.
Шварцман часто ссылается на Тургенева, разбирает его достоинства
и недостатки, впрочем, так же, как Толстого, Достоевского и Чехова,
но нигде ни слова о том, что его «апофеоз беспочвенности» прямо
списан с нигилизма «Отцов и детей» Тургенева. Нигилизм как отрицание
всего культурного багажа предков стоит даже выше «беспочвенности»
Л. Шестова, поскольку там нет никакой системы вообще, никакой
логики, ничего, кроме отрицания. Но именно Лев Исаакович Шварцман
может в полной мере быть назван зеркалом еврейской революции,
а его произведение – библией «нееврейских» евреев-революционеров,
тем более, что оно и изложено в форме Библии.
Появление теории беспочвенности естественно для «нееврейского»
еврея, псевдокочевника, вычеркнувшего из своего мировоззрения
историю собственного народа вместе с его религией. «Поскребите
русского, и вы найдёте татарина», – утверждает Шварцман, но с
ещё большим успехом и без всяких соскобов в идеологии нееврейского
еврея звучат незабываемые мотивы иудаизма. Для того, чтобы обнаружить
Щварцмана, Шестова даже скрести не надо. Генетика существует и
проявляет себя как объективная реальность независимо от идеологии
демагогов.
Однако, так ли не прав Шестов-Шварцман? Отнюдь. В его размышлениях
есть значительная доля истины, без которой не было смысла и затевать
весь этот разговор. Вернёмся ещё раз к культуре.
Непосредственное восприятие объекта субъектом, или «чисто конкретное»
восприятие, характерно для животного, дикаря или двуногого зверя,
к чему и призывает Лев Исаакович Шварцман. Чем выше культура общества,
тем больше артефактов культуры включено в схему восприятия. Артефакты
культуры – это опыт, наработанный предками. Этот опыт заключён
в традициях, нравственных нормах, в литературе, искусстве, архитектуре,
науке, технике, философии и т.д. и т.п. С позиций этого багажа
воспринимается, прогнозируется и реформируется окружающий мир.
Говоря математически, мир или отдельное явление посредством культуры
отображается на сознание субъекта, обрабатывается и классифицируется.
Ведь каждому идиоту ясно, что библиотека систематизированной по
любому принципу информации лучше свалки знаний.
И тут возникает проблема. Конечное число артефактов культуры,
признанных обществом существенными, часто не даёт возможности
воспринимать новое явление, правильно его классифицировать, осваивать
и включать в состав артефактов культуры, расширяя тем самым базу
познания, приспосабливаемости и выживания социума. Более того,
набор артефактов, используемых социальной средой, имеет тенденцию
к канонизации под покровительством морали и жрецов культуры, а,
следовательно, ограничивает или просто блокирует процесс познания
и развития человека и общества.
Для того, чтобы принять новое, приходится отказываться от уже
привычного, а это болезненный и аморальный процесс, на который
благополучное общество решиться не может. Вспомним к случаю и
культурные революции. Отметим и то, что обществу, невзирая на
кризисную ситуацию, могут не дать реформировать мировоззрение,
опять-таки ссылаясь за мораль или закон, и это прямо ведёт к гибели
социальной системы.
Другая причина – реальная опасность «выплеснуть вместе с водой
и ребёнка». Т.е. отказаться от того, без чего человек и социальная
система существовать не могут. Можно в процессе революции отказаться
сразу от всего, объявив о необходимости всё познать заново опытным
путём. И не просто познать, но постараться и не запоминать результаты
новых опытов, оставив сознание в девственной чистоте, полностью
отказавшись от морали и закона. Непонятно, правда, зачем в таком
случае и опыт, и познание, и идеология...
Однако даже весьма кардинальные реформаторы, типа Шварцмана,
почему-то не отказались от речи и письменности, от удобств цивилизации,
которые также являются артефактами культуры, они не полезли обратно
в пещеру или на дерево. Они остались в цивилизации, как мыслящие
звери, отказавшись от того, на чём и с помощью чего она была построена.
И им не нужно строить – они манипуляторы. Отрицая социальный опыт,
они сохраняли и наработанный тысячелетиями интеллект, которого
на базе теории Шварцмана возникнуть просто не могло. Интеллект
– производная культуры.
Говорят, удача улыбается подготовленному разуму. Человеческой
жизни не хватит, чтобы подготовить разум опытным путём, обучаясь
на собственных ошибках. Более того: те, кто принял предложение
Льва Исааковича, навсегда лишались возможности что-либо понимать
в происходящих процессах, поскольку среда для опыта, информационное
поле деятельности субъекта, а, следовательно, и весь его опыт,
всё – создавалось и контролировалось евреями. Результат опыта
в этой среде предсказуем полностью.
«Пока оседлые люди будут искать истины – яблоко с дерева познания
не будет сорвано, – заявил Шварцман. – За это дело должны взяться
бездомные авантюристы, природные кочевники...» Понятно о ком речь?
Но сами кочевники никогда и ничего не изобретали виду естественного
убожества культуры. Крали, дорабатывали и использовали для своих
нужд – это было. И разрушали цивилизации. Тут они мастера. Впрочем,
культура культуре рознь. И материальная культура, свойственная
оседлым племенам, – не признак культуры, и дикий кочевник – не
её носитель.
Но вдумайтесь в сказанное евреем: творец не может не быть подонком.
А что творит подонок? Орудия для усиления своих преступных способностей
и кучу навоза вместо культуры. Правда, Гитлер отказывал евреям
даже в праве называться кочевниками, поскольку считал, что кочевые
племена имели хоть какую-то этику, а хабиру были лишены её совершенно.
Да и само выражение характерно для разрушителя – ученика дьявола,
постоянно провоцирующего народы сорвать это самое яблочко. Что
и происходит, как правило, через нравственное и духовное падение,
через массовые убийства. Последствия «великой октябрьской» еврейской
революции дают нам полное право утверждать это.
«Сорвите яблочно порока, безумия, уродства, хаоса, тьмы, – вещает
очередной еврейский пророк, сильно прихрамывая на левое копыто,
– уничтожьте ваших Богов, переступите Табу, – и вы узнаете истину.
Но вы не сможете, – продолжает он, нервно помахивая облезлым хвостиком,
– вам – слабо, это можем только мы, кочевники».
«Все стали обсуждать с азартом книгу Шестова.., – вспоминал И.
Корвин-Хорватский. – Но больше всех слушал, как заворожённый,
Боря Пастернак. Он мне шепнул, расширяя свои прекрасные глаза:
«Тебе не понять этого! А я весь дрожу». Новый штамм иудаизма поразил
свою очередную жертву. Потому и зазнобило. И вновь удушливые волны
идеологической проказы поползли по планете, а Евы встали на панель.
Боюсь, читатель ещё не понял, насколько всё это серьёзно. Ведь
дикарю, варвару или просто животному, которым является внекультурное
человекообразное, достанутся не только города, которых они не
строили, и сады, которых они не сажали. Им достанется и уже достаётся
весь военный потенциал цивилизации, применение которого сдерживала
культура. И это даже не обезьяна с атомной бомбой. Это намного
опаснее. Прости их, господи, ибо не ведают они, что творят? В
том то и дело, что ведают. Даже слишком хорошо ведают.
Сомневаться необходимо. Во всём. Особенно в том, что говорят
евреи. Но, сомневаясь, не следует уничтожать константы программ
существования человека и общества. Их можно корректировать и ревизовать,
но аккуратно, со знанием дела и с ответственностью перед социальной
средой, в которой происходит реконструкция культуры, а в конечном
итоге – с любовью к человеку. А это невозможно в рыночной среде,
основанной на массовом воспроизводстве идеологических архетипов
кочевого племени, но в рамках оседлой цивилизации, где властная
элита полностью подавляет любые попытки реконструкции национальных
культур, не останавливаясь перед убийством творцов, лучших из
гоев. Сюда же отнесём и «научный террор», изобретённый «сынами
Израиля», и кровавые методики коррекции психики, типа терактов
в США, и войны, планируемые и провоцируемые теми же сценаристами.
Заметим, что этот новый артефакт на базе теракта создан так же,
как и Библия, – на крови неевреев. Поэтому мы вполне обоснованно
можем отнести еврейского бога к идеологам и вдохновителям терроризма.
Так его понимают и арабы с евреями. Но если среди жителей Палестины,
уничтоженных евреями, были и наши предки, то мы имеем право на
возмездие, такое же, как США после 11 сентября 2001 года. В противном
случае США должны поблагодарить бен Ладена, признать его святым
и главным пророком религии глоба-лицации, Нового Мирового Порядка
для спекулянтов.
Нельзя создать из всего человечества стаю кочевников, как бы
того ни хотелось современным властителям мира. Кочевник не может
жить, не паразитируя на чужом труде и творчестве, на хранителе
культуры. Процесс творчества, как оказалось, вполне управляем,
а помеха для него – вовсе не оседлые цивилизации, а деньги спекулянтов-кочевников,
которые, оседлав, поработив и изуродовав культуры гоев, построили
свои системы канонизированных артефактов – одну для себя, другую
– для рабов. И именно это препятствие на пути эволюции человечества
необходимо устранить сегодня.
Кочевник – не спасение цивилизации – это её конец. Именно поэтому
Шпенглер в книге «Закат Европы» писал: «...новый кочевник, паразит...
человек, абсолютно лишённый традиций, растворяющийся в бесформенной
массе, человек фактов, без религии, интеллигентный, бесплодный,
исполненный глубокого отвращения к крестьянству (и к труду вообще
– Н.О)... – огромный шаг к неорганическому, к концу...» [Освальд
Шпенглер. Закат Европы. Мн., 1998. С.47.] И этот шаг цивилизация
сделала. В беспредельном хаосе, как и в абсолютном порядке жизни
нет.
Может быть, читатель подумал, что я осуждаю г. Шварцмана и иже
с ним? Возможно. Но более я осуждаю не тех, кто борется, к какой
бы армии они ни принадлежали, а тех, кто отсиживается за кустом,
демонстрируя миру дрожащие серые уши, даже не зайцев – это место
занято евреями, – а некоего ещё более трусливого, разлагающегося
на ходу полутрупа с душой кролика, ушами осла и глазами алкоголика,
естественным образом порождённого из русской нации сородичами
Льва Исааковича; стаю пресмыкающихся, которые, по его словам,
«начнут жить без идей, без заранее поставленных целей, без предвидений,
всецело полагаясь на случай и собственную находчивость (?)...
Авось так добьёмся большего... Во всяком случае будет интересней...»
Интересней для кого? И кто добьётся большего? Вот и евреи в России
запуганы, как они говорят, русским фашизмом, который, абстрагируясь
от провокационной демагогии жидов, есть всего лишь стремление
русской нации к стабильности, порядку, закону и справедливости,
т.е. является естественной реакцией на «интересную» перестройку
под управлением «западоидов». Ничего не поделаешь: тот, кто отрицает,
должен быть готов к тому, что отрицать будут его самого – это
закон природы. Лев Исаакович это понимал? Думается, нет, поскольку
и он, и его соплеменники очень возражали против сталинских лагерей.
А ведь и Сталин, и Гитлер только адекватно отражали реальные процессы,
связанные с практическим применением максималистской и экстремистской
идеологии еврейского типа, берущей своё начало в иудаизме.
Бесполезно критиковать нации за их отношение к жизни. Раз генетика
изменена, она определит сознание и поведение. «Римляне в 4 веке
разучились воевать и даже защищаться. Достаточно вспомнить, что
после разорения Рима вандалами (славянами) в 455 г. римляне обсуждали
не как восстановить город, а как устроить цирковое представление;
на большее они уже не были способны». [Лев Гумилев.
Древняя Русь и Великая степь. М, 2000. С.399.] Из всех
революционно-бандитских разборок, происходивших в своё время в
Москве, подавляющее большинство населения России трогала только
судьба телевидения – лишиться мексиканских «мыльных опер» они
уже не могли. А доминирование потребительской психологии предопределяет
смерть этноса независимо от того, есть в нём инородная инфекция
или нет.
Валерий Брюсов, – современник, и, вероятно, поклонник Шестова,
писал в стихотворении «Грядущие гунны»:
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром?
Слышу ваш топот чугунный
По ещё не открытым Памиром.
На нас ордой опьянённой
Рухните с новых становий –
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.
Бесследно всё сгибнет, быть может,
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.
И ведь ещё как оживили! Вспомните революцию. Революционное разрушение,
возможно, необходимость развития, но ожидание помощи «со стороны»
кочевников-каннибалов в разрушении национального дома – преступно.
Разрушители – не бескорыстная «божественная» сила, а система,
со своей культурой, где взывающим о помощи нет места. Необходимо,
говоря словами классика, не только «свирепо и властно любить жизнь»,
но и ненавидеть жида в себе. Жизнь не стоит столько, сколько за
неё просит этот жид, а просит он душу. Только так можно выжить,
не прибегая к помощи гуннов.
Ожидание варвара-кочевника – это кризис культуры (но не всей,
а одной из ступеней общества), её признание в том, что «культурная
собака» завела-таки «своего филогенетического хозяина в опасные
и потенциально гибельные обстоятельства», и для сохранения жизни
требуется возврат к истокам, к базовым словам культуры, которые
ещё не сложились в символы рациональной вторичной псевдокультуры,
не превратились в богов, убивающих мысль и жизнь. И только мы
сами можем и имеем право реформировать свою культуру.
«Мы всё равно будем слагать гимны уродству, разрушению, безумию,
хаосу, тьме», – обещал Шестов. Пора исполнить обещанное. И это
должен быть гимн России и русским, ибо стараниями иудеев сегодня
мало что может сравниться в уродстве с Россией, а в безумии –
с русской нацией, не говоря уже о разрушении, хаосе и тьме. Но
гимна нет, не было и не будет. «Разрушитель» на поверку оказался
демагогом, спекулянтом, пытающемся оправдать свою нравственную
неполноценность и хищно-паразитический образ жизни наукообразной
идеологией. Да и слагать гимны уродству и безумию может только
тот, кто наслаждается уродством и безумием – урод и безумец. Но
не уродство спасёт мир.
Новых гуннов от глобализации мы вряд ли дождёмся. Да и не ждать
следует, а бороться, победить или умереть. И, если есть возможность,
– умереть с честью и в борьбе, а не без чести и под забором. Только
в борьбе есть надежда. Нас так или иначе завтра уничтожат те,
кто погибнет послезавтра вместе с цивилизацией и ей «культурой»,
те, к кому слишком толерантен наш народ.
Так, «наша» молодёжь, оканчивающая престижные ВУЗы, уже приучена
совершенно спокойно рассуждать о том, что если в экономике страны
не будут востребованы сто миллионов человека, то население должно
«сжаться». «Сжаться» – как евреи в Германии или русская элита
после революции? 80% людей в царстве «Равенства, Братства и Свободы»
объявлены лишними, их так или иначе уничтожат. И выбирать будут
по национальному признаку. Уже выбрали.
Учителя «новых русских» заявляют: «Брат, ты лишний, тебе надо
сжаться, а в остальном – мы равны и свободны». И пусть кто-нибудь
из тех «братьев», кому предписано «сжаться», попробует попереть
против символов «Равенства, Братства и Свободы». Его «сожмут»
сразу – есть повод! Тех, кто промолчит, «сожмут» чуть позже. Эти
«демократы» не нажрались мертвечиной войны 1914 года, для них
оказалось мало революции и красного террора, для них оказалось
недостаточно крови Второй мировой. Они хотят ещё. Откуда столько
ненависти к людям?
«Они, конечно, стараются обойтись без грубых слов. Вместо «люди
сдохнут» говорят «население сожмётся». Вместо «умрут люди» – «умрут
профессии». И всё же за красотой своих выражений они, видимо,
чувствуют что-то людоедское. И потому иногда оговариваются, мол,
«мои рассуждения жестоки, но ничего не поделаешь, другого выхода
нет (выделено мной)», – это сказал А. Минкин о выпускниках Высшей
школы экономики. [Московский комсомолец. 30 ноября
2001.] А это те же самые интеллектуальные дебилы, которые
призывают к терпимости по отношению к идеологам массовых убийств,
психическим уродам, гомосексуалистам, лесбиянкам, подонкам всех
мастей и национальностей... Эту армию уродов «сжимать» никто не
собирается.
И они даже не подозревают, что цитируют самых кровавых диктаторов
в истории человечества. Пол Пот тоже не видел другого выхода,
что свидетельствует о врождённом кретинизме или поражении идеологическим
вирусом. Заметьте, они не террористы они – вполне законопослушные
граждане, но бен Ладен им в подмётки не годится. Как заметил один
из новых пророков, «В будущее мы можем войти только вместе с евреями».
Добавим, – «но без миллиардов человеческих существ иных национальностей».
Если в будущее можно попасть только через братоубийство, то это
будущее компании убийц не имеет ни малейшего права на существование,
независимо от того, надеетесь вы туда попасть или нет. [Требуется
иррациональное сознание, чтобы «понять», как выбраться их этой
социально-экономической ловушки. И единых методик для всех народов,
скорее всего, нет.]
Журналист, однако, не уточнил, со слов учителей какой национальности
говорят дипломированные людоеды и потенциальные преступники, чей
вербально-паразитический интеллект чувствуется за этими рассуждениями.
И чем, скажите, этот «демократический» учёный контингент лучше
ставшего нарицательным германского фашизма? Кровожаднее? – Да.
Беспринципнее? – Несомненно. Образованнее? – Возможно. Но не лучше!
А в отношении собственного народа – многократно хуже. Только сравните
цифры погибших от рук германского фашизма и убитых во имя мифической
«экономической эффективности» и не менее мифического «светлого
будущего» и вы наглядно увидите и почувствуете разницу.
Мир терпимости движется туда, куда его направляют пророки разрушения,
уродства, хаоса и тьмы. Но чтобы мир терпимости не ассоциировался
с домом терпимости придумано новое слово – толерантность. «Дом
толерантности», – хорошо звучит! А толерантность – это всего лишь
«иммунологическое состояние организма, при котором он не способен
синтезировать антитела в ответ на введение определённого антигена
(еврея – Н.О.) при сохранении иммунной реактивности к другим антигенам»
(неевреям-фашистам, националистам...). Жаль, что большинство высокообразованных
недоучек этого не знают. Иногда следует читать не только учебники,
написанные специально для подготовки профессиональных дебилов
или высокоинтеллектуальных подонков, так необходимых интернациональному
капиталу.
Как отмечает Г. Шиллер, – «Нужды многонациональных корпораций
определяют не только характер образования будущих лидеров бизнеса
и правительственных административных сотрудников в системе мировой
капиталистической экономики. Вся организация работы (в них – Н.О.),
перспективы развития и превалирующее мировоззрение также находятся
в центре внимания, направляются и подвергаются необходимым изменениям».
[Г. Шиллер. Манипуляторы сознанием. С.215.]
Коммерческие интересы корпорации (мы даже не напоминаем, чьи
капиталы стоят за ними) рассматриваются превыше любых иных соображений,
в том числе – национальных. Деньги не сочетаются с общечеловеческими
ценностями, они – самоценны. В схеме Деньги – Товар – Деньги универсальным
товаром стал сам человек и межчеловеческие отношения, что вполне
естественно для рабовладельческих систем. Их отношение к человеку
и человечеству исключительно потребительское, а при монополизации
отношений – просто паразитическое.
«Когда-нибудь догадаются, – надеялся Д. И. Менделеев, – что вручать
дела данной промышленности лицам, ею живущим, не ведёт к наилучшим
следствиям, хотя послушать таких лиц преполезно.
Основной смысл сказанного лежит в том, что интересы общие, вечные
и прочные зачастую не совпадают с личными и временными, даже нередко
одни другим противоречат, и, на мой взгляд, предпочитать надо
первые, а не вторые. В этом и драматизм нашего времени». [Д.И.Менделеев.
Мысли к познанию России. 1906.]
Государственная эффективность может определяться только по одному
параметру: интеллектуальное, духовное и физическое здоровье нации.
Всякая другая «эффективность власти», – бред, обман, демагогия
и спекуляция на лучших чувствах людей, на их любви к ближнему
и способности к самопожертвованию. Если ради процветания государства
и сохранения системы власти паразита уничтожается народ, то пусть
умрёт такое государство. Тот, кто думает о судьбе своих детей,
должен занимать в отношении власти более активную и агрессивную
позицию. Власть, уничтожающая граждан, – враг. И относиться к
ней следует как к врагу, не забывая, однако, что это отношение
провоцируется международным спекулятивным капиталом: пока существуют
государства, имеется и «опасность» того, что некоторые из них
будут независимыми от паразитов. Глобализированному человечеству
такое самоопределение наций не грозит. Оно будет рассматриваться
и уже рассматривается как экстремизм.
Наше время вручило не дела одной только промышленности, а себя,
свою судьбу и судьбу своих детей – международным ростовщикам,
спекулянтам и проституткам: ведь демократическая власть – это
их власть. Но спекулянтов никогда не интересовало ничего, кроме
прибыли. А какими путями она приходит, какой кровью она оплачена,
и будут ли завтра живы те, из которых сегодня выжата прибыль,
поверьте, никогда не интересовало ни того, ни другого. И они –
власть. И эта власть сделает всё возможное, чтобы предотвратить
всякую возможность протеста, классифицируя любое возмущение, любую
попытку самоопределения, любую «инакость», любое противостояние
уродству, разрушению, тьме и глобальной лжи как экстремизм. Вор
громче всех кричит «держи вора!», а самый выдающийся экстремист
всех времён и народов сегодня возглавляет борьбу с экстремизмом.
В 1991 году в германском городе Санд на очередной встрече членов
Бидельбергского клуба Девид Рокфеллер заявил: «Мир сегодня более
совершенен и более предрасположен к созданию единого мирового
правительства... Сверхнациональная власть интеллектуальной элиты
и мировых банкиров более предпочтительна, нежели право народов
на самоопределение». «Интеллектуальную элиту» как проститутку
капитала можно опустить без всякого ущерба для смысла текста (другая
интеллектуальная элита не имеет права голоса, а, следовательно,
её как бы и не существует). Но это заявление раба денег полностью
подтверждает всё сказанное нами ранее.
«Одним из крупнейших недостатков системы мирового капитализма
является тот факт, что она позволила рыночному механизму и мотиву
получения прибыли проникнуть во все сферы деятельности, даже туда,
где им нет по существу места», – подтверждает Джордж Сорос. Однако
в итоге он проходит к тем же ошибочным выводам, что и Рокфеллер,
поскольку разум самого Сороса рефлексивно связан с миром финансов,
а базой его, как Рокфеллера, является иудаизм. Поэтому финансовые
инструменты, определяющие политику, рефлексивно движут её в направлении
ценностей иудаизма в его крайней, фашистской интерпретации.
Для того, чтобы изменить систему, создать новый артефакт культуры,
нужно обладать бОльшим влиянием на финансовый мир, чем Моисей
на евреев. «Мир вступил в период глубокого дисбаланса, в котором
ни одно государство не может противостоять силе мировых финансовых
рынков и в котором почти не существует институтов, создающих международные
нормы... Мир не сможет долго выдержать эту нестабильность, и капитализм
может похоронить сам себя», – пугает Сорос обывателя.
Увы, такие «институты» существуют, и теракты в США доказали это.
Артефакт новой мировой культуры создан, как и положено, на крови,
и создан совсем не арабами. Это артефакт лживой и кровавой культуры
Нового Мирового Порядка и глобализации, о которой «западоиды»
толкуют, как о манне небесной и земле обетованной. Но никакие
заклинания не в состоянии приостановить похороны мира капитала.
Никакие, уничтоженные под корень народы, не остановят естественного
распада цивилизации, а людей, способных противостоять хаосу, безумию
и тьме, на Земле становится всё меньше и меньше. И они – последние
люди на этой планете.
Возможно, сам Сорос как личность, и хотел бы предотвратить катастрофу,
но как представитель функционирующего капитала он ничего сделать
не в состоянии. Он не может поступить нелогично, нерационально.
А именно на путях иррациональности следует искать спасения. Потому
пророки и говорили об особой роли России с её иррациональным народом.
Поэтому и «умом Россию не понять».
Никакая идея, никакая цель, включая самую демократическую и либеральную,
никогда не оправдывает средств её достижения. Не только потому,
что убийство человека, безусловно, не может быть оправдано ничем,
но и потому, что цель, устанавливаемая и определяемая человеком,
никогда не является истинной, оптимальной, рациональной или просто
эффективной. Даже если он хочет «как лучше» для всех. Но власть
спекулянтов даже этого не хочет. У власти крыс свои вполне рациональные
интересы.
Экономическое и техническое развитие сопровождается вытеснением
человеческого из человека. Он уже сейчас потребляющий биоробот,
человек экономический – хомо экономикус. Дальнейшее реформирование
психики, уничтожение врождённых психологических особенностей,
блокирование естественных человеческих качеств приведёт не к созданию
сверхрасы, как об этом мечтают новоявленные моисеи, а к вырождению
«человека экономического» в «экономическое животное», что и видно
на примере выпускников российских ВУЗов.
Если дело только в экономике, то сталинизм и фашизм достигали
лучших экономических результатов меньшими жертвами. Задумайтесь
об этом, господа «экономисты». Иначе люди, которых вы заочно приговорили
к смерти, явочным порядком амнистируют Гитлера, а тот всё же найдёт
«окончательно решение» проблемы массовых убийц, любая деятельность
которых направлена на разрушение, уничтожение, деградацию среды
их обитания.
Если для того, чтобы соответствовать западной цивилизации нужно
убить ещё сто миллионов русских, то пусть эта цивилизация идёт...
своей дорогой вместе с евреями. Мы пойдём своей. Без евреев, иудаизма
и сионизма. Без сумасшедших и сексуально озабоченных идеологов.
Без подонков, бандитов и варягов в управлении русским государством.
Только мы сами можем определять свою судьбу нести за себя ответственность.
У государства крыс и технической эволюции одна цель, у конкретного
человека, семьи, рода и нации – другая. Они несовместимы, и всё
более и более отрицают друг друга. Так было в истории всегда,
а человек за последние несколько тысяч лет вовсе не стал разумнее,
скорее наоборот. У него появились другие инструменты – это правда,
но применяет он их в том же направлении удовлетворения первобытных
инстинктов, подавляющих разум.
Как говорил Кант: «есть только две вещи, поражающие меня: звездное
небо над нами и моральный закон внутри нас». Когда иссякнет моральный
закон, останется только звездное небо. Но не останется никого,
кого оно могло бы поразить. Говорят, что человек – сумасшедшая
обезьяна. Но не настолько же, чтобы не понимать очевидное. Или
настолько?
Предыдущая глава
—— Приложения
На
главную
|